5-я международная конференция, посвященная наследию митрополита Антония Сурожского

РЕАЛЬНОСТЬ ПОД ПОКРЫВАЛОМ

Анна Ильинична Шмаина-Великанова (Москва, Россия)

Владыка Антоний довольно часто вспоминает Моисея. Обыкновенно, за исключением тех немногих случаев, когда он говорит о Моисее как прообразе Христа, он толкует три события. Откровение Неопалимой Купины Владыка толкует каждый раз несколько по-разному, но если это упростить и обобщить, окажется, что Владыка объясняет откровение Неопалимой Купины как дар Божественной любви. Точно так это понимает и поэзия:

Второй момент жизни Моисея, который неизменно привлекает внимание Владыки, это откровение на горе Синай, в особенности одна фраза: Моисей вошел во мрак, где Бог (Исх. 20:21). Эта особенность синайского откровения издавна была отправной точной размышлений богословов. Уже Григорий Нисский говорит о Божественном мраке, который есть тот Свет неприступный, где обитает Бог.

И наконец, Владыка нередко пересказывает эпизод из Исхода, повествующий о том, как сияло лицо Моисея, когда он сошел с Синайской горы, неся скрижали, и как он вынужден был закрыть лицо покрывалом, потому что люди не могли вынести сияние его лица. Именно об этом третьем, таинственном и многозначительном эпизоде и о том, как его понимает Владыка, мне и хотелось немного поразмыслить вместе с вами.

«Когда сходил Моисей с горы Синая, и две скрижали откровения были в руке у Моисея при сошествии его с горы, то Моисей не знал, что лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним.

30И увидел Моисея Аарон и все сыны Израилевы, и вот, лице его сияет, и боялись подойти к нему.

31И призвал их Моисей, и пришли к нему Аарон и все начальники общества, и разговаривал Моисей с ними.

32После сего приблизились [к нему] все сыны Израилевы, и он заповедал им все, что говорил ему Господь на горе Синае.

33И когда Моисей перестал разговаривать с ними, то положил на лице свое покрывало.

34Когда же входил Моисей пред лице Господа, чтобы говорить с Ним, тогда снимал покрывало, доколе не выходил; а выйдя пересказывал сынам Израилевым все, что заповедано было [ему от Господа].

35И видели сыны Израилевы, что сияет лице Моисеево, и Моисей опять полагал покрывало на лице свое, доколе не входил говорить с Ним.» (Исх 34:29-35).

ПОКРЫВАЛО В ВЕТХОМ ЗАВЕТЕ

1. Этот ветхозаветный эпизод весьма знаменит и прежде всего как курьез. В оригинале сказано, что от лица Моисея, когда он спускался с горы, шли лучи, karnim Однако, блаженный Иероним понял это само по себе необычное явление через омоним: karnaim, рога. И в Вульгате появилось сообщение о том, что у Моисея выросли рога. Человечество хорошо помнит об этом, потому что рогат, например, Моисей Микеланджело. Нелепое само по себе, это сообщение, по крайней мере объяснило, почему он носил покрывало: кому захочется разгуливать с рогами среди народа Израиля. Септуагинта в данном случае следует за еврейским текстом, и там лицо Моисея сияет. Итак, первая функция покрывала в Ветхом Завете — уберегать людей от нестерпимого сияния славы Божией.

С другой стороны, в той же книге Исход Бог дает Моисею точные указания, из каких именно покрывалами и как следует строить скинию Завета, будущий храм, где пребывает Божественное присутствие, Шехина. То есть покрывало нужно не только для того, чтобы сияние славы не убило людей, но и для того, чтобы их грешные взоры не осквернили святыню. (см. Исх26:1-14).

2. Этим функции покрывала отнюдь не исчерпываются. Пророчество Исайи рисует смерть покрывалом. То, что им накрыто, исчезает, пропадает. Обетование победы над смертью у Исайи звучит так: «и уничтожит Господь на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало лежащее на всех племенах» (Ис 25:7). Также и в Псалтири, зайти в тень, например: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной;» (Пс.23:4) означает умереть. Я думаю, что покрывало, которое, по выражению Исайи, должен проглотить Господь (ûbilla` Bähär hazzè Pünê|-hallô†) мифологически представляет собой тень. Тень упала на человека, и он пропал, исчез, умер. Точно так же действует и покрывало. Так, в книге Есфирь: «слово вышло из уст царя и накрыли лицо Амана» (Есф 7:8), означает, что он осужден на смерть, символически мертв и больше на него нельзя смотреть. Мифологически действие покрывания тождественно уничтожению. Сказочный герой исчезает, если он накрыт плащом, например, ирландская героиня Бекфола (АТ 315 в). Отсюда, например, происходит мантия-невидимка в Гарри Поттере. Итак, мы видим, что в Ветхом Завете можно накрыть что-нибудь, чтобы его не было видно, т.е. как бы, не было совсем, или чтобы оно нас не увидело, и мы не пропали бы. В древних тестах самых разных культур незримость тождественна отсутствию.

3. Этим содержание и амбивалентность покрывала тоже не исчерпывается. Помимо того никак не описанного в Ветхом Завете покрывала, которым накрывал себе лицо Моисей, и подробно описанных покрывал, из которых изготовили Скинию, там упомянуты еще разнообразные женские покрывала и функция их тоже амбивалентна. В 24 главе кн. Бытия описан трогательный эпизод, в синодальном переводе очень сглаженный. Ревекка, едущая на верблюде, видит вышедшего в поле помолиться Исаака, и падает с верблюда. Это coup de foudre. Опомнившись, она спрашивает раба Авраама: Кто это? — «И сказала рабу: кто этот человек, который идет по полю навстречу нам? Раб сказал: это господин мой. И она взяла покрывало и покрылась» (Быт.24:65). В первую очередь она закуталась, конечно, из целомудренной скромности: жених не должен видеть ее лица, достаточно того, что она его увидела. Но возможно, в этом есть оттенок и того состояния, которое вынуждало народ Израиля требовать, чтобы Моисей закрывал себе лицо: лицо Исаака слепит ее, и она закрывается от него. И совсем по-другому, страшно и непристойно используется то же самое покрывало, haccä`îp цеиф, в 38 главе к. Бытия. «14 И сняла она (Фамарь) с себя одежду вдовства своего, покрыла себя покрывалом и, закрывшись, села у ворот Енаима, что на дороге в Фамну. Ибо видела, что Шела вырос, и она не дана ему в жену. 15 И увидел ее Иуда и почел ее за блудницу, потому что она закрыла лице свое.» (Быт 38:14.) Фамарь закутывается и садится при дороге, чтобы Иуда не узнал ее и принял за блудницу. Покрывало скрывает блудницу, потому что на нее не следует смотреть. Это отношение подчеркнуто в Песни Песней, где героиня не хочет, чтобы ее приняли за женщину под покрывалом: «Скажи мне, ты, которого любит душа моя: где пасешь ты? где отдыхаешь в полдень? к чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих?» (Песн.1:6) Она не только опасается, что ее примут за блудницу, но и не хочет надевать это нескромное одеяние, тем самым предвосхищая события 5-й главы, где стража почему-то срывает с нее покрывало: «7 Встретили меня стражи, обходящие город, избили меня, изранили меня; сняли с меня покрывало стерегущие стены.» (Песн.5:7). С другой стороны, Руфь, отправляясь на встречу с Воозом, тоже закутывается в покрывало —mmi†PaºHat длинный платок; в первую очередь, конечно, для того чтобы ее никто не узнал по дороге, но также и по скромности, прикрывая сияние своей чистоты и красоты. В этом покрывале она проводит ночь у ног Вооза и в нем остается на рассвете, о чем мы узнаем из слов Вооза: возьми покрывало что на тебе. Только тогда она снимает его, и Вооз насыпает в него хлеб. См. (Руфь 3:15) Итак, в глазах Иуды Фамарь предстает как блудница и как смерть. Он принимает ее за блудницу и он же опасается отдавать за нее сыновей, которые погибают, как только на ней женятся. И ее покрывало передает оба эти смысла. А покрывало Руфи скрывает ее от Вооза, так что он не сразу узнает ее. Но под этим покрывалом скрывается продолжение рода Вооза и дающий жизнь хлеб.

Итак, мы видим, как в Ветхом завете покрывало может означать свет и тьму, невесту и блудницу, Богообщение, т.е. жизнь, и смерть.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПОКРЫВАЛА В НОВОМ ЗАВЕТЕ

Новый Завет тоже помнит о покрывале, скрывавшем сияние Моисеева лица. Павел сложно метафорически толкует его: «6Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит. 7Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей,- 8то не гораздо ли более должно быть славно служение духа? 9Ибо если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания.10То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего. 11Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее.12Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением, 13а не так, как Моисей, который полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего.14Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом.15Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; 16но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. 17Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода.

18Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа.» (2Кор.3:18) В этом отрывке содержится ряд очень разных важнейших смыслов. Наиболее известный и часто обсуждаемый - разница между Ветхим и Новым Заветом и в дальнейшем — между иудаизмом и христианством. На сердцах иудеев, когда они читают Писание, лежит покрывало, и поэтому они не принимают Иисуса как Господа. Именно этой темы, достаточно разработанной в современном богословии, я совершенно не собираюсь сейчас касаться. Мне представляется для понимания мысли Владыки более важным аспект сияния, света в Павловой диалектике. И наконец, самым важным — его лаконичное и категоричное утверждение, что покрывало снимается Христом.

Итак, Моисей принес людям скрижали Десятисловия, Закон, написанный на камне, т.е. Закон низшего порядка по сравнению с откровением Евангелия. Тем не менее, говорит Павел, лицо его так сияло, что вынести этого было нельзя. Т.е. даже этот неполный свет сияния Божественной славы невыносим для человека, и из милосердия Моисей должен был скрывать его, чтобы, как удивительно говорит Павел, они не смотрели на конец преходящего, т.е. как сказал бы Ницше, не умерли бы от истины. Однако, Моисей положил покрывало на лицо, а у людей оно лежит на сердце. Это лежащее на сердце при чтении писания покрывало не дает им найти в Писании Христа. А Он там есть, Павел не сомневается в этом. Если Он не полностью присутствует в предписаниях Закона, то в словах Пророков Он точно есть. Что такое это покрывало: непонимание? Темнота? Нет. Если бы это было так просто, люди сами сбросили бы покрывало. Человек может думать, учиться, толковать, узнавать и сам снять со своего сердца покров неведения. Как мне представляется, Павел предполагает, что это покрывало — иллюзия. Покрывало Моисея скрывало сияние, но ничего не искажало. Покрывало, лежащее на сердцах людей сейчас, когда они читают Писание, заменяет сияние Христовой истины каким-то другим иллюзорным сиянием Закона, говорит Павел, неполным, жалким, опасным. Я думаю, если перенестись в наше время, то с нами дело обстоит хуже. Не то, неполное сияние Ветхого Завета, просветившее лицо Моисея, лежит на наших сердцах, а иллюзия христианства, заслоняющая от нас Самого Христа. Иначе люди, истребляющие великое христианское искусство не смели бы называть себя христианами.

Теперь, продолжает апостол Павел, Христос снял покрывало, и люди обращаются к Господу. Если следовать логике предыдущего рассуждения Апостола, они, с одной стороны, лишены спасительного покрова, а с другой стороны, взирая на гораздо более сильный свет, чем был свет закона, должны бы испепелиться. Однако этого не происходит. Павел не разъясняет этого, но в последней фразе нашего отрывка произносит таинственное слово: «открытым лицом, как в зеркале katoptrizo,menoi».

По-видимому, картина такая: Христос снял покрывало, и человек смотрит на Христа, но смотрит он через зеркало, т.е. он видит в зеркале себя, и в себе — отраженного Христа. Т.е. он видит ясно, Христос и сияние Его славы не закрыты от него покрывалом, но видит отраженный свет. Похожий образ встречается в Тринадцатой Оде Соломона: «Господь есть наше зеркало! Откройте глаза и увидьте себя в Нем. Познайте, каковы ваши лица и воздайте хвалу Его Духу». Я вовсе не утверждаю, что мое понимание этих слов Павла единственное или верное. Как известно, апостола Павла понял только один человек и тот - неправильно. Но мне кажется, что в связи с диалектикой света и покрывала такое понимание уместно. Я думаю, что за словами ап. Павла стоит личный опыт. По дороге в Дамаск его осиял свет, открывшийся непосредственно. Он увидел сияние вечной жизни не на лице другого человека, и он слышал голос Христа не при чтении слов Евангелия. От этого, как мы все помним, он ослеп. А говоря символически, даже умер: он не видел, не ел и не пил три дня (Деян.9:3-9) А из этого состояния слепоты и смерти, умирания со Христом его вывел к жизни во Христе другой человек, ученик Анания, ближе неизвестный, ничем больше не прославившийся, обычный человек, брат. И теперь, спустя много лет, воскресший и облекшийся во Христа Павел говорит коринфянам, что взирая на славу Господню, они тоже преображаются из славы в славу. Он призывает их стать участниками света Преображения.

ТОЛКОВАНИЕ ВЛАДЫКИ АНТОНИЯ

Как я уже говорила, Владыка часто вспоминал Моисея. Можно позволить себе сказать, что он любил его. Он пересказывал эпизоды из его народного жития или из дивного мидраша про лисичку, с которой Моисей делил предназначенное Богу молоко. Есть у Владыки и слова о том, в чем проявляется то, что Моисей — прообраз Христа. Но на мой взгляд, самое важное, это как раз рассуждения Владыки о покрывале, потому что они связывают откровение на Синае с откровением на Фаворе.

В проповеди на Преображение (Тр 1, 971-972) Владыка говорит о двух возможностях приобщения к Божественной славе. Моисей поднявшись на Синай, увидел Божественную славу. И был, по удивительному выражению Владыки, обдан Божественным светом, и Свет засиял на нем так, что Моисей был вынужден закрывать лицо покрывалом. Это не был его собственный свет, но встреча Моисея со светом Божиим была непосредственной, и это непосредственное воздействие сделало его сияющим. И Христос засиял на Фаворе тем самым Божественным светом, который когда-то осветил Моисея. Но ситуация иная, подчеркивает Владыка: это Его собственный свет, Он Сам есть Свет. Преображение Христа не означает, что Христос изменился, обрел что-то, чего у Него не было. Напротив, Он открылся ученикам в этот миг Таким, Каков Он есть на самом деле. И по милости Божией, они не умерли, но приобщились к этому нетварному Божественному свету, в той мере, в какой это может человек. Все мы помним слова тропаря Преображения – «якоже можаху».

Итак, мы видим, что Владыка, анализируя пути приобщения к Божественной реальности, видит их два. Первый, это встреча без покрывала и без зеркала. Человек получает непосредственный опыт Бога, и сам становится Неопалимой купиной, как мученик, или начинает сиять светом святости. Таков, безусловно, опыт самого Владыки. Мы помним его рассказ об этом и помним его слова, что встреча со Христом испепелила в нем все. В этом смысле его опыт подобен опыту Моисея и апостола Павла. Другой опыт дан на Фаворе в образе учеников, которым хорошо. Их состояние описывается в словах не знал же, что говорит. Как в момент острой влюбленности, они не знают ни что с ними, ни где они: они не хотят, чтобы это кончалось, они не хотят отсюда уходить. Мы видим, что это сильное переживание, радикальный опыт, но он не убивает человека. Именно это имеет в виду Апостол, говоря об отражении, о зеркале. Благодаря тому, что Христос не только полностью Бог, но и полностью Человек, и они любят этого Человека, они могут вынести созерцание этого Божественного света. Однако, Владыка говорит, что чаще с нами бывает не так. «Но более часто опыт веры дается нам через человека или через человеческую общину, то есть через отдельного человека или через жизнь, облик человеческой группы. Я вам дам один или два примера. Когда Моисей сошел с Синайской горы после встречи лицом к лицу со славой Божией, его лицо так сияло, что люди не могли вынести и ему пришлось закрыть свое лицо полотном (Исх 34:33—35). Подобные рассказы мы встречаем и в других местах». (Тр 2, 174). Здесь Владыка интерпретирует покрывало совершенно новым и неожиданным образом. Это покрывало — община. Это покрывало — другие люди, верящие в Христа. Они могут оказаться покрывалом прозрачным или непрозрачным, но очень тонким, через которое все видно, а могут — плотной, темной тряпкой, через которую свет Христов не просвечивает. Это высказывание Владыки поражает.

Но Владыка идет дальше. Он показывает, что церковная, евхаристическая община может быть не только покрывалом, даже прозрачным, светоносным; она может быть самим сиянием. «Я хочу сказать еще два слова о причащении с другой точки зрения. На Синайской горе Моисею не было дано видеть Бога лицом к лицу, ему было только дано войти в славу Божию, и Бог как бы прошел мимо, и этого видения было достаточно, чтобы лицо Моисея так воссияло, что люди не могли вынести этого излучения Божественного присутствия: Моисей закрывал лицо покрывалом, потому что люди не могли смотреть на него (Исх 34:33—35). Приобщаясь Святых Тайн, мы получаем больше, чем Моисей, который только увидел как бы проходящего мимо него Бога, — а как редко замечают в нас какое-то сияние! И над этим мы должны задумываться, потому что не Бог виноват в этом, а наша поверхностность, наша неспособность воспринять и удержать это чудо». (Тр 2, 475).

К приобщению Святых Таин призван каждый член Церкви, и это означает в толковании Владыки, что в последней глубине двух опытов нет. Человек приходит в Церковь, потому что он прочел Евангелие, потому что он увидел на лице другого человека сияние вечной жизни, потому что его позвали, потому что он находится во власти какой-либо иллюзии о том, что Церковь и Христос могут быть ему зачем-то нужны или полезны. Затем он сам становится членом общины, частью покрывала на лице Моисея, и начинает пусть не видеть, но ощущать это сияние. И наконец, он становится членом евхаристической общины, он причащается, и тогда он сам становится Моисеем, учениками на Фаворе, апостолом Павлом на пути в Дамаск. Он обретает Неприступный свет.

Здесь я закончу свои необязательные рассуждения. Название нашей конференции с помощью союза «и» связывает богословие и реальность — реальность прежде всего опыта Богообщения и опыта человекообщения в Церкви. В контексте этого опыта всякое богословие, все слова о Боге представляют собой покрывало. Будем надеяться, что защищающее, а не скрывающее.