Мы сегодня совершаем с благоговением и благодарностью память Отцов Первого Вселенского Собора, которые перед лицом лжи, поднявшейся на Христа, провозгласили церковную веру о том, что Он – поистине Сын Божий и Бог, равный Отцу и Духу.

Мы живем в век, когда вера кажется такой простой и очевидной; но она не всегда была таковой, и она не была таковой для многих. В это раннее время, когда человеческий ум в ужасе предстоял перед непостижимостью Божественного Откровения, людям, искушенным земной мудростью, особенно трудно было принять Христа как Живого Бога, непостижимого, не ограниченного ни временем, ни пространством, но, однако, пришедшего плотью жить среди нас, ставшего человеком, во всем подобным нам, кроме греха.

То же самое искушение, из столетия в столетие, стоит перед лицом всех тех, кто погружен в мысли о земле и не готов встать перед тайной Божией и принять верой слово истины, Самим Богом сказанное.

С тем большим благоговением должны мы относиться к тем, кто в те дальние для нас времена, но времена близкие ко дням земной жизни Спасителя сохранил для нас и провозгласил во всей славе эту веру. Благодаря им мы поклоняемся во Христе Живому Богу; благодаря им мы знаем, что Бог непостижимый был Человеком и все человеческое принял на Себя, все освятил, все очистил, все сроднил с Богом таинственным и непостижимым.

С каким благоговением должны мы относиться к человеку и к тому миру, в котором это совершилось! Воплощение Христово, воплощение Слова Божия говорит нам о том, что человек настолько велик, что он не только может быть храмом Божиим, местом Его вселения, пребывания, но может сродниться с Ним так, как нам явлено в чуде Воплощения.

И еще эта тайна открывает перед нами величие всего созданного мира, потому что Сын Божий не только стал Сыном Человеческим, но Слово стало плотью; Бог не только стал Человеком, но и соединился с созданным веществом нашего мира. И мы видим, что тварь вся создана Богом так, что она может, опять-таки, быть не только храмом и местом Его пребывания, но соединиться с Самим Божеством.

Если бы только мы могли это помнить, если только мы могли бы смотреть друг на друга и прозревать эти дивные глубины человеческие, озираться вокруг и видеть, что тварь призвана к славе Божией, тогда мы строили бы иной мир, иные человеческие отношения, иначе обращались бы с веществом этого мира; жизнь стала бы тогда благочестием и благоговением!